Баг протокола
Между ними что-то определённо назревало.
Да, точно завязывается и созревает что-то сладкое, нежное, местами страстное, местами с сюрпризом, очень телесное, тесное, влажноватое и такое долгожданное.
Он уже представлял себе, как это будет. Как он прикоснётся к ней впервые этим вечером, под эту нежную лиричную музыку. Сначала её тело не даст отклика, но он продолжит, и дальше больше, и вот, они уже слышат и исполняют желания друг друга без слов. Ритмично, ярко, чувственно, с тончайшими капельками, текущими по их позвоночникам. Да, вот тогда ей понравится. И они сделают это ещё раз, без отдыха. И скорее всего они сделают это несколько раз за этот вечер.
Он ждал этого, кажется, всю жизнь. Как пелось в одной из его любимых песен на испанском, он желал этого тысячу жизней. Он много думал, подвергал своё желание суровому мужскому суду, и сейчас он точно знал: он хочет этого именно с ней. И как можно скорее. Нельзя так возбуждать ни в чём не повинных мужчин, в конце концов.
Её глаза цвета полярного океана ранним утром говорили, что она хочет того же. Кажется. Кажется, она тоже хочет. Боже, это всегда самый сложный момент – понять по глазам женщины, хочет она или нет, и чего. В эти моменты всегда хочется испариться из ситуации через телепорт! Вдруг соберешься с духом, предложишь, и – обескураживающее «нет».
Так хочет или нет?!
Чувственные, изящно и аккуратно накрашенные хищно-тёмно-бардовой помадой губы безмолвствовали всей своей бессовестной выпуклостью. Ни манящей улыбки, ни строгой запрещающей складки вниз к подбородку, ни размышляющего покусывания. Ни намёка на байт информации! Как они это делают – вот так смотрят, что вроде как «хочу», а сами ни намёка. Ладно, пофиг, кто не рискует…
— А я хочу шампанского. Но чуть-чуть потом. Ты надеюсь, не за рулём?
Когда её рука «случайно» коснулась его, его будто проняло от разряда на 12 вольт.
— За рулём… — сконфуженно ответил он.
В её глазах мелькнул и почему-то быстро спрятался лёгкий упрёк. Показалось?
А может, ему и про то, что она хочет, тоже показалось?!! Да чёрт же подери этих женщин! Какая мука их понимать. Тот, кто писал протокол TCP-IP для взаимодействия между мужчинами и женщинами, был под грибами. Как можно отправлять один сигнал, который читается и как ноль, и как единица, и как «да», и как «нет». Любой айтишник скажет, что это ну бред. Кто у них там на небе за деливери вообще отвечает. Как можно пропустить «в проду» такой баг!
Вот бы рефакторинг протокола ж/м-коммуникации организовать. Наверное, команда человек пять понадобится, если по «аджайлу» работать, даст Бог, за неделю бы управились. Хотя нет, история версий на несколько тысяч лет, документации ноль… не меньше двух месяцев, наверное… И это если лид девелопер не дятел будет.
Так!
Ух… Как же сложно всё.
Ладно, короче, хуже уже не будет. Всё норм.
Он сгонял в уборную, проверил причёску, пшикнул пробником своего счастливого одеколона, попытался улыбнуться зеркалу. Проверил – презервативы на месте, в правом кармане. Он сможет. Ведь он делал это не раз. Сегодня ему повезёт.
Она не откажет. И всё случится.
Он подошёл к ней.
Лазурь её взгляда на его губах, когда он собрался в атаку, казалось, обожгла.
Губы невовремя высохли и словно слиплись, но отступать было некуда и некогда.
— Лана… пошли… со мной. Прямо сейчас. Ты же… хочешь?
— Эммм, прости, Антон… понимаешь, я очень хочу. Правда. Но у меня болит голова. Да, представляешь…
Ну вот, ещё один раз, когда ты подкатил и снова не получилось. Ну ничего, она ещё пожалеет. А он найдёт другую. Она небось и не умеет ничего толком.
Антон рассудил, что прав, и пошёл за сумкой.
— Последние три песни, — с грустью объявил диджей, когда за Антоном уже закрылась дверь танцевальной вечеринки. С ещё одним отказом на предложение танца он подошёл к своему вороному самокату. Включил, поехал. Ветер смывал с благородного лица Антона остатки липкого унижения. Как же пропустили в эту жизнь такой кринжовый баг…
Лана с грустью посмотрела Антону вслед. «Жаль… Хоть и айтишник, а ведь как танцует! И ведь на мне сегодня моё счастливое, красное…».