«Жизнь между строк»: философия недосказанности в японской поэзии «Хокку»

Наверняка, многие уже слышали о существовании оригинальных жанров японской поэзии, таких как «хайку», «хокку», «танка», «нагаута» и другие. С удивлением для себя можно открыть непревзойдённую красоту искренности чувств и неподдельных эмоций авторов жанра «хокку», по-настоящему, уникального вида японского искусства и одной из фундаментальных основ культурных ценностей японского народа.

Стоит отметить, что трёхстишия «хокку» обращают взор поэта и будущего читателя именно на особенностях природы, в окружении и мире которой сосуществует человек. Именно человек награждён великим даром, — разумом, благодаря которому открывается возможность не только обращать внимание на течение жизни окружающей природы, но и жить в гармонии с ней, получая духовную пищу в форме размышлений о жизни.

Немаловажная роль в японской поэзии «хокку» отводится принципу сезонности, которая находит своё зеркальное отражение во всей красоте и гармоничности японской культуры. Будь то искусство японской флористики «Икебана», чайная церемония или «Путь чая» (Тя но Ю), каллиграфия или «Путь письма» (Сёдо), живопись «Суми-Э» и даже искусство росписи морских раковин «Кайавасэ». Всё это и многие другие уникальные виды японского искусства неразрывно связаны между собой невидимой нитью, объединены общей философией и создают симбиоз чувственности с поэзией «хокку» сквозь призму сезонности.

«Хокку» — это особый инструмент, который позволяет выразить истинную любовь к природе через наблюдение за её уникальными свойствами и особенностями, а также выделять времена года специальным шифром — «сезонным словом» — «киго». И вовсе не обязательно сразу «открывать все карты» читателю, закладывая в кажое произведение откровенные прилагательные – «летний», «осенний», «зимний», «весенний». Пусть в зашифрованном произведении «расцветает камелия» и тогда читатель должен самостоятельно распознать месяц цветения камелии – декабрь, — значит, речь в произведении идёт о зиме.

Другими словами, необходимо подарить читателю возможность выработки способности прозорливости и проницательности, то есть чувствования происходящего сквозь строки и пропуская сюжетную линию в буквальном смысле через себя. Наблюдения же авторов могут быть разными.

«Собираю весеннюю композицию «икебана», в которую включаю мохнатые веточки душистой сосны, — вышла прекрасная композиция и с радостью спешу продемонстрировать «своего собеседника» профессору японской школы «Икебана». В ответ на хвастовство идеальными линиями, справедливо получаю серьёзное замечание от профессора и с удивлением узнаю, что в моей «мартовской» композиции допущена грубейшая ошибка – не соблюдён принцип сезонности, ведь сосна на языке японского символизма означает зиму, а говорить на языке другого сезона даже в японской флористике непозволительно. «Сосна у ворот» — новогодний символ-хранитель домашнего очага, стойкости и мужества в противостоянии всем невзгодам на протяжении будущего года. Строки «хокку» молниеносно зарождаются на бумаге»:   

Сосна у ворот

Дом от вьюги стережёт.

Признак мужества.

*   *   *

«Профессор заставляет вспомнить о весеннем цветке тюльпана, который был забыт среди кипы полученных знаний на «языке цветов». Как и в заложенных природой принципах, успеваю, не спеша исправить композицию, и уже не терпится рассказать о возвышенных чувствах любви на «языке весны», в процессе чего формируется недосказанный мотив»: 

Брошенный тюльпан.

Сосны упавшая ветвь.

Путь икебаны.

*   *   *

«Замечаю, как с первыми заморозками поутру, казалось бы, взрослый человек подходит к замёрзшей луже и начинает с трепетом наступать в неё, получая взамен тот чарующий хруст тончайшей кромки льда, который дарит истинное наслаждение этим звучанием, напоминающим хруст имбирного печенья. Не правда ли, что в эти секунды происходит восприятие того, что, несмотря на хрупкость и недолговечность рассматриваемых объектов, необходимо научиться улавливать нотки мелодии наслаждения, о чём говорит особенность сезонности природы?! Мимолётно рождается ещё одна мудрость»:

Стеклянный ковёр.

Нежный хруст под ногами

Ухо ласкает.

*   *   *

Японская трактовка сезонности говорит о многом, например, о том, какие цвета кимоно используются в определённый сезон, какие цветы применяются в искусстве «Икебана» и даже о выборе определённого рисунка чайного набора для гостей. Чайный свиток «какэдзику», который вывешивается в чайном домике или комнате также может сквозь написанную мудрость отражать и напоминать хозяину и гостям о переживаемом времени года.

Трактовка сезонности также напоминает о том, что сезон за сезоном неминуемо сменяют друг друга и нужно уметь замечать «прекрасное» в каждом из них и искренне этим наслаждаться, не упуская момента.

Конечно, для каждого имеется своё понимание и восприятие «любимого» времени года, но уникальность сезонности в том и состоит, что нужно уметь с чистосердечной радостью воспринимать и встречать каждый из них, выделять и закладывать свои маленькие радости. Ведь всё дело именно в восприятии того, какими видится тот или иной сезон. Таким образом, благодаря сменности сезонов согласно японскому символизму, происходит обновление всей жизни, когда новый сезон привносит в неё что-то особенное и необходимо стремиться быть готовым к встрече каждого из них.

Речь в данном случае идёт, в первую очередь о японской мудрости, которая обращает взор читателя на трактовку понятия «встреча». Её основная мысль гласит, что «каждая встреча, по-настоящему, бесценна и уникальна, так как не повторится больше никогда». Не будет единообразных условий, окружения, настроения и переживаемых чувств, где тысячи различных деталей собираются в полноценную мозаику гармонии и формируют живописную картину, как вокруг, так и внутри.

Проницательность у читателя вырабатывается со временем, для этого требуется не только систематическое чтение японских трёхстиший и размышление над ними, но также погружение в символизм Японии, которому отводится ещё одна из главных ролей в жизни «хокку».

К примеру, цветущая японская вишня «сакура» в символизме Китая говорит прямо о любви, а в Японии — это символ мимолётности и хрупкости жизни. Ведь известно, что именно процесс любования цветением сакуры, именуемый «ханами», представляет национальную ценность Японии и является одним из символов страны.

Глубокие знания говорят о том, что каждый цветок вишни в стране Восходящего солнца является прямым олицетворением павшего в бою великого воина–самурая. Считается, что в цветке сакуры живёт дух каждого из них. Особое отношение к цветущей сакуре заложено в основу культурных ценностей японского народа. Любуясь цветением сакуры, человек имеет возможность, своего рода, отдать дань и почести храбрым самураям, павшим за свой народ. Но в процессе «ханами» также могут быть свои заметки.

«Наблюдаю, как прохожая мимо мама ласковым голосом говорит своей маленькой дочке – «пойди и сорви ветку сакуры с самыми красивыми цветами». С ужасом осознаю, что знания о павших самураях, действительно, являются редкими и уникальными. Ведь ценности и устои, живущие внутри, никогда не позволят собственноручно сорвать часть «памятника» японского наследия. Поскольку срезать наполненные любовью цветки сакуры своим невидимым мечом (катаной) имеет справедливое право лишь весенний ветер.

Девочка с одобрения матери несётся к веткам сакуры и варварски тянет к земле одну из них, ухватившись за листья изумрудно-рубиновых оттенков. Небрежно сгибая небольшую часть веточки с парой десятков цветов, раздаётся хруст, который, казалось бы, из всей массы прохожих, слышал лишь я один.

В эту самую секунду кольнуло слева в груди, сердце забилось в хаотичном ритме мелодии тропического ливня, а звук хруста, похожий на дикий вопль прекрасного дерева любви запал в память навечно. Показалось на мгновение, что жизнь оборвалась…

Набираюсь храбрости, делаю глубокий вдох и продолжаю складывать новые строки из «шёпота любви» цветущей сакуры»:

Милое дитя.

Сорвало безжалостно.

Сакуры цветок.

*   *   *

Самое уникальное в жизни «хокку» – это отклонения, которые преподносит, но в тот же момент, скрывает сама природа. Любование «прекрасным» вовсе не означает, что нужно проводить часы напролёт в поисках самой красивой ветки цветущей сакуры.

Главной задачей поэта «хокку» в данном случае будет считаться поиск неких «отклонений», то есть тех уникальных объектов, которые обычно не попадают в фокус внимания пробегающего мимо зрителя. Ведь всем известно, что кто-то видит лес, а кто-то способен видеть деревья.

«Несколько часов спустя, замечаю, как дождь из лепестков сакур ковром покрыл невзрачную серую тропинку и постепенно она превращается в «розовую реку». И вот с ветки срывается новый лепесток, который медленно устремляется вниз, кружась и качаясь в потоках ветра, словно на качелях любви, демонстрируя всем своим видом «красоту недолгой прожитой жизни».

Он приземляется на край скамьи, осторожно касаясь поверхности, будто скромно спрашивает разрешения присесть и составить компанию. В сопровождении мысленно принятого предложения рождаются заветные строки нового произведения»:

Упал лепесток.

Словно сел собеседник

Рядом на лавку.

*   *   *

Продолжая мысль о многозадачности поэтов японских трёхстиший можно более детально углубиться в смысл этого изречения, где главным мотивом уже будет видение каждого лепестка в дереве цветущей вишни и поиск «невидимого» образа для большинства. Подобные образы зачастую ложатся в основу сюжета произведений сквозь призму чувств и переживаний поэта, которые он вуалирует «между строк».

«Вдруг обнаруживаю то, что искал, вот он, — «последний выдох павшего в бою воина-самурая», последний шанс и право на жизнь, он замер среди других цветов в ожидании очередного «взмаха холодной катаны ветра». Успеваю запечатлеть этот «хваткий за жизнь» последний лепесток, как через секунду его не стало, — неминуемо сдуло и его.

И сразу приходит осознание того, насколько хрупка и мимолётна жизнь, ведь природа неустанно следит за соблюдением своих правил, но как он красиво летел, тот последний лепесток!»

Волнительный момент рождает в мыслях строки нового «хокку», по-настоящему, наполненного глубоким смыслом и переживаниями, напоминая читателю о ценности каждого вдоха в жизни, который по велению природы-судьбы может в любое мгновение стать последним, как бы этого не хотелось:

Последний с цветка.

Сакуры жив лепесток.

Словно надежда.

         *   *   *

Нужно сказать о многом всего в трёх строках, важно – не допустить ошибку, как в формальных правилах написания «хокку», так и смысловых, сюжетных, образных, преследуя главную цель — заставить читателя обратить свой взор внутрь себя через личные переживания поэта.

Нужно сказать о многом всего в трёх строках, важно – не допустить ошибку, как в формальных правилах написания «хокку», так и смысловых, сюжетных, образных, преследуя главную цель — заставить читателя обратить свой взор внутрь себя через личные переживания поэта.

Другими словами – «обладая малым, довольствуйся многим, ведь чем большим ты обладаешь, тем больше шансов лишиться всего» (В.Ю. Злыгостев). Трактовать трёхсложные произведения величайших мастеров слова в мире «хокку», непревзойдённых носителей восточной мудрости можно, описывая сюжет и философию на нескольких страницах, где не только каждое слово и ритмика символизируют определённые образы, но и скрытый между строк смысл способен рассказать о многом. Ведь как раз между строк и кроются те бесценные зачатки недосказанного автором, которые должен «дописать» в своих размышлениях сам читатель уже через свои личные внутренние переживания.

Каждое произведение «хокку», как ни крути, объединяет человека с природой, наделяя прекрасными чувствами, состоянием души и искомой гармонией. Необходимо помнить, что в каждое из них автор вкладывает не только частичку души, но и развёрнутый сюжет, позволяющий читателю сквозь строки заглянуть внутрь себя и почувствовать, насколько жизнь мимолётна, словно скорость падения лепестка сакуры и насколько важно ценить каждый прожитый миг, дорожа каждой встречей.

Относительно тех обид, которые сегодня хранятся в сознании большинства людей современного мира можно сказать, что они зачастую останавливают в попытках проявления искренних чувств любви к ближнему.

Для кого-то личные принципы играют первостепенное значение и, затрагивая внутреннее эго, делают ценнее всех остальных. Но они забывают о самом ценном – о скорости падения лепестка сакуры.

Японская философия гласит ещё одну мудрость, которая делает акцент на ещё одном сакральном моменте – «Скорость падения лепестка сакуры равна пяти сантиметрам в секунду». Для японцев смысл этой мудрости является, по-настоящему, ценным и говорит о том, что именно с такой скоростью сердца влюбляются и отдаляются друг от друга.

В моменты очередной обиды нужно вспоминать, что с этого момента отношения не останавливаются, а отдаляются с каждой секундой ровно на пять сантиметров. Восприятие ежедневных обид, ссор и конфликтов подобным мышлением для проницательного читателя потеряет всяческий смысл, ведь теперь он будет способен осознавать, что свою любовь нужно успевать выразить, поскольку однажды лепесток цветка сакуры может быть последним.  

Укус комара

Обиду долго таит.

Время не вечно.

*   * *

Речь о том, что всегда найдётся остроумный человек, который может очень больно уколоть и обидеть. Обида эта сравни чесотке от укуса комара, — долго не даёт покоя – не уходит из головы и души. Поэтому необходимо всегда помнить о том, что жизнь всего одна и слишком коротка, чтобы тратить её мгновения на бессмысленные обиды. Не лучше ли было бы обогащать жизнь, формируя в себе и других истинную добродетель?!

Таким образом, через японские трёхстишия «хокку» автор, без всякого преувеличения, делится с читателями своими наблюдениями и заметками, тем, что, может быть, неподвластно ими подметить в тени жизненной суеты и навсегда упустить из виду.

Разве есть что-то плохое в том, что читатель проводит время в размышлениях над определённым «хокку», которое остановило его взор и заострило внимание?! Это означает именно то, что в данном сюжете читатель узнал себя, и для него «между строк» открываются врата для входа в мир познания себя, переосмысления своего бытия в этом мире, а также поиск искомых вопросов. Это и есть та трансформация, которая позволяет проницательному читателю перейти на новый уровень своего духовного развития и теперь он способен с особым трепетом относиться к «почерку природы», её языку и символизму. И весьма затруднительно было бы не согласиться с тем, что встреча с каждым уходящим сезоном подобна падающему лепестку сакуры, — она не повторится больше никогда и однажды может быть, действительно, последней.